Вспоминать Афганистан дубровенец не любит
Горы впервые в своей жизни парень из Придвинской глубинки Николай Мохначев увидел в туркменском Тэджене в 1981 году. Именно туда в «учебку» забросила судьба 19-летнего призывника из деревни Крапивно Оршанского района, выпускника педагогического колледжа. А еще через полгода механик-водитель БМП, сначала из люка самолета, а потом и воочию, увидел и пустыню – пески Кандагара. В этот единственный крупный административный центр Афганистана, который во время присутствия там советских войск называли «адом кромешным», самолетом 27 апреля 1982 года перебросили 40 ребят из Тэджена. Среди них оказался и Николай.
Гарнизон разместился на окраине пустыни – 30 километров от Кандагара в одну сторону и 30 километров в другую — до границы с Пакистаном. Военную специальность пришлось поменять с первого же дня. Водителей-механиков в части было много, а БМП – одна. Поэтому вновь прибывшие восполнили потери среди десантников: их ждал штурмовой батальон. Необходимые навыки получали сразу на заданиях. Если раньше, даже в «учебке», держать оружие в руках довелось лишь несколько раз, то теперь у Николая к нему сложилось особое отношение: автомат и магазины чистил постоянно, поскольку злейшим врагом был песок. А орудие приводили к нормальному бою при первой возможности. «Самое страшное, что не знали, откуда ждать беды, – рассказывает Николай Владимирович. – Мирное население днем вроде и шутит с тобой, и разговаривает добродушно. А ночью берет в руки оружие и партизанит против тебя же. Немудрено, что зачастую маджахеды заранее знали про прочесывание нашей разведкой местности. Поэтому не всегда удавалось обнаружить бандформирования и обезвредить их».
Для колонн с грузом, доставляющих с «большой земли» боеприпасы, снаряжение и продукты, основную опасность представляли мины. «Мы сопровождали их и после того, как в один из боевых рейдов наша БМП подорвалась, твердо усвоили правило: на одном и том же месте два раза подряд бронетехнике останавливаться нельзя. Тогда мой друг-водитель получил тяжелое ранение. Дорогу же разворотили так, что колоннам приходилось двигаться в обход, краем пустыни».
Не раз попадал батальон и под обстрел. «Для духов эта местность — своя, родная. Они знают каждый куст, каждое ущелье и кочку. Потому к выстрелам из засады уже к середине службы мы стали относиться философски: что делать — на войне, как на войне!». По поводу того, что шальная пуля миновала его, шутит: «Наверное, моей персональной среди них не было».
За два лета в Афганистане Николай Мохначев ни разу не видел дождя. Солнце палило нещадно, земля сохла и трескалась. Жили в палатках на 40 человек, спали на двухъярусных кроватях. Если колонны несли потери, случались перебои с продуктами. Что касается питьевой воды, то ее в сыром виде употреблять было просто опасно для здоровья. Чтобы не умереть от опасных кишечных инфекций, приходилось по нескольку раз в день пить отвар из верблюжьих колючек. Тиф, малярия, гепатит «косили» бойцов похлеще пуль. Николай не стал исключением — оказался в госпитале с болезнью, в народе названной «желтуха». Едва долечившись, вернулся в строй. И сразу — на блок-пост. Ни о каких увольнениях и выходных речи не было: на Родину могли отпустить только сопровождающим «черного тюльпана».
Были у ребят-десантников и свои маленькие праздники — в дни выдачи зарплаты. «Вот тогда мы ходили в местный военторг и вволю затаривались «Боржоми», которой в Советском Союзе на то время еще не было, — вспоминает Николай Владимирович. — А еще шоколадным печеньем и вкусными консервами».
…Демобилизовался сержант Мохначев 26 октября 1983 года и сразу по приглашению друга приехал на Дубровенщину. Работать пошел в райком комсомола инструктором. Так и остался в городке вместе с женой. Она, как и он, учитель. Здесь выросла их дочь, подрастает внук…
О том, как горела и взрывалась земля под ногами, за что получил медаль «За отвагу», вспоминать не любит. Как, собственно и все те, кто прошли по долгу службы «кромешный ад».
Ольга ЛЕБЕДЕВА.
